| Marina | Data: Sroda, 04.06.2014, 21:26 | Wiadomość # 1 |
|
Grupa: Администратор
Wiadomośc: 127
Plusiki: 1
Status: offline
| Штанько Мария Владимировна
студентка(ОКУ «Магистр») МГУ (Украина)
ОБРАЗЫ-СИМВОЛЫГОРОДА В МОСКОВСКОМ ТЕКСТЕ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Литература XX века в сравнении с предыдущими столетиями дает богатый материал для анализа «московского текста». Московский топос уже осознается самими писателями как реальный, а не только интуитивно ощущается благодаря некоторым «особенностям места». Современные исследователи отмечают, что Москва, будучи сквозной и порождающей моделью, становится одним из литературных архетипов.
«Московский текст» может пониматься не только как художественное пространство, созданное тем или иным автором, но и как жизненные реалии, определяющие условия существования того или иного московского писателя. [1, c.148].
Вопрос «московского текста» рассматривают в своих работах такие исследователи как, Корниенко Наталья., Топоров В.Н., Меднис Н.Е.. Топоров В.Н. полагает, что явления Петербурга и Москвы в общероссийском контексте, в разных его фазах, взаимодополняют и дублируют друг друга. [2].
Нас заинтересовала мифологема Москвы, созданная писателями ХХ века, в контексте традиций русской литературы, которая уже вызывает в критике разночтения.
Сюжеты московские, представляют некое родственное даже в отличиях поле художественной мысли, явно или косвенно связанной с петербургским космосом русской литературы. В 20-е годы в советской России ему было противопоставлено мифотворчество новой души Москвы.
Когда заводят речь о конфликте старого и нового в Москве, обычно подразумевают противоречия материального характера, которые в Новой Москве значительно острее, чем в Старой. Сегодня Старая Москва — это Москва советская, не в идеологическом, а исключительно во временном смысле. В основном под Старой Москвой понимают тихий московский уют предраспадного времени, который для кого-то заканчивается уже в 60-х, а для кого-то тянется через 70-е и доживает до начала 80-х. Но туда же попадают обрывки и другого прошлого. Идиллическая Старая Москва отсылает к реальности, где Добро всегда побеждает Зло, где не существует темных улиц, грязи.. А если что-то из этого и возникает, то в опоэтизированной, ностальгической оболочке. Такая Москва с удовольствием создавалась как искусством официальным, пропагандистским, массовым, так и просто искусством. А читательское восприятие достраивает идеал, отбрасывая все, что ему не соответствует.
Под Москвой Новой чаще всего понимают зеркальное отражение Старой Москвы. Все, что в Старой Москве хорошо, здесь плохо. Главное, что для Старой Москвы определяющим было духовное, а для Москвы Новой — материальное.
Кроме всего, оценка Москвы как города благополучного поверхностна. Москва, как любой мегаполис, являет собой пространство внешне и внутренне раздерганное, заполненное противоречиями. В самом, возможно, наивном, но когда-то искреннем представлении советская Москва — столица лучшей в мире страны, а значит, практически — столица мира. Если Москва — лучший город Земли, то москвичи — идеальные люди. По крайней мере, таковы ожидания гостей столицы. Москва XX века в восприятии москвичей — не воплощение замкнутой, самодостаточной почвенности, а «главный город земли», «город-мир». Поэтому у таких разных писателей, как Булгаков и Андреев, она оказывается местом действия всемирной мистерии. Хаос — естественное состояние Города-Мира и этот город существуюет по ту сторону истории. Поэтому разные эпохи и стили обречены в них на сосуществование. [3].
На рубеже 80—90-х годов и потом в 90-е негативная оценка Москвы становится доминирующей. Переосмысливается роль Москвы как центра притяжения. В советское время, когда вера в человека была еще, как ни странно, крепка, писали о недостатках, которые лишь искажают изначально прекрасный облик столицы. С этих позиций написан, в частности, очерк Юрия Нагибина «О Москве с любовью и надеждой» 1986 года.
В зависимости от изначальной трактовки Москвы меняется восприятие и основных ее символов. Самыми известными являются виды Кремля и Красной площади. В пространстве романа «Москва-Петушки» Кремль представляет собой антицентр, ассоциированный с адом и гибельным местом. Большая смысловая нагрузка лежит на Москве-реке.
Практически все авторы, пишущие о Москве, намечают некое пространство, которое прочитывается как «сердце города», как средоточие его души. Это понятие часто бывает субъективным, когда авторами называются определенные точки Москвы, где в их личном восприятии сконцентрирована Москва. Старый Арбат у Окуджавы, район Дома на набережной у Юрия Трифонова, в булгаковской же прозе, городские реалии Москвы являются, можно сказать, полноправными «действующими лицами».
Тема Москвы как города в значительной степени всегда волновала писателей. «Московская идея» русской истории воплотилась в литературе, приведя к появлению особого текста, некоего сверхтекста, с которым связываются высшие смыслы и цели, феномена особого рода – «московского текста». В нем Москва выступает как особый и самодовлеющий объект художественного постижения.
Литература
1. Корниенко Н. Москва во времени/ Н.Корниенко//Октябрь. – 1997. - №9. – С.147-158.
2. Меднис Н.Е. Проблемы Московского текста/ Н.Е. Меднис // Ресурсы интернета http://rassvet.websib.ru/text.htm?no=35&id=7/
3. Шубинский Валерий Город мертвых и город бессмертных. Об эволюции образов Петербурга и Москвы в русской культуре XVIII — XX веков/ В. Шубинский // «Новый Мир». – 2000. - №4// Ресурсы интернета http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2000/4/shubin.html
Резюме
В данной работе рассматриваются образы-символы города в контексте московского текста русской литературы. Подчеркивается осознание московского топоса самими писателями. Исследуется конфликт старого и нового в московском тексте, и его трансформация во времени. Москва в работе определяется как особый объект художественного постижения.
Ключевые слова: московский текст, топос, литературный символ, городские реалии, мифологема.
Summary
This article considers the symbol-images of the city in a context of the Moscow’s text of the Russian literature. It is emphasized realization Moscow topos by the writers. We investigate the conflict of old and new in the Moscow’s text and its transformation over time. Moscow is determined in this article as a special object of artistic perception.
Keywords: the Moscow's text, topos, a literary symbol, urban realities, mifologema.
|
| |
| |
