Билингвизм как языковая характеристика социума в значительной степени обусловлен условиями места и времени. Развитие русско-украинского билингвизма проходит под знаком глобализации: на русско-украинский билингвизм наслаивается билингвизм русско-английский и украинско-английский. В современных условиях, когда роль мирового языка-посредника закрепляется за английским, происходит перераспределение функций контактирующих языков – языков, выполняющих посредническую роль регионального характера, языков с пересекающимися сферами функционирования. Посредническая роль русского языка сохраняется, но в изменившихся условиях языковых контактов также претерпевает изменения. Смещение акцентов межъязыкового взаимодействия ведет к изменению функций иноязычного слова и способов его включения в контактирующий язык. Частотность употребления определяет разнообразие функций иноязычных вкраплений: помимо номинативной, выделяют их экспрессивную функцию, функцию эмотивного воздействия.
Лингвисты отмечают, что функция эмоционально-экспрессивного воздействия для иноязычного слова становится доминантной. Л.П. Крысин и другие авторы указывают на такую функцию, как эвфемизация [2]. Н.С. Валгина пишет, что иноязычная лексика употребляются тогда, когда возникает “потребность в вуализациии” [1, с. 112]. Иноязычные слова, функционирующие как заместители слова-табу, отличаются от слова родного языка неопределенностью, размытостью значения, в них как бы неявно просматривается связь с предметом номинации.
Эвфимизация и вуализация не являются функциями только и исключительно иноязычных вкраплений, а выступают как функции языкового меланжа. Языковой меланж (“смешение, соединение слов из нескольких языков в одном высказывании” [3, с. 340]) отличает язык публицистики, рекламы, бытового общения. Он проникает и в специальные языки науки, хотя вкрапление англицизмов в большей степени характерно для метаязыка. Однако гибридные формулы, такие, как онлайновый режим, отправить мессидж, русский фэйс, можно встретить в любом речевом регистре.
Языковой меланж как сквозное явление, охватывающее современные научные, массмедийные и художественные тексты, по всей видимости, имеет общее для них обоснование. В целом просматриваются следующие стороны мотивации данного феномена:
1. Выход за рамки языкового кода как средство раздвинуть границы, очерченные языком, реализация потребности свободы языковой личности.
2. Языковой переход как следствие утраты доверия к социуму, кризиса доверия к данному конкретному языку.
3. Языковой меланж как проявление тенденций глобализации.
4. Языковой меланж как свидетельство толерантности носителей языка к балингвизму и социальному двуязычию.
5. Смешение единиц разных языков как отражение постсовременного (“постсовременный” – вариант перевода слова postmodern) кризиса языкового знака и одновременно попытка его преодоления.
6. Использование графической формы заимствования как проявление конфликта между означающим и означаемым.
7. Языковой меланж как стилистический прием, как средство воздействия.
В целом же современную языковую личность отличает осознанность обращения со словом. Осознанное обращение к языку, преднамеренная игра словами современных авторов дополняется, уравновешивается осознанным восприятием, при котором читателем прочитываются не только функции языкового меланжа, но и авторский «мессидж».
В сложившихся социально-политических условиях прагматический потенциал иноязычного слова проявляется по-разному. Так, англицизм становится знаком всего современного: английскими терминами маркируются новые, заимствованные реалии современной жизни. Обращение к русскому языку зачастую связано с апелляцией к прошлому, использование прецедентных речевых формул русского языка приобретает характер цитации.
Прецедентное высказывание – это емкая, образная форма описания ситуации, общепризнанная формула мысли. Использование прецедентных текстов – отличительная черта «постсоветского» homo loquens: «Ему по душе старые добрые советские фильмы. Любит к месту и не к месту цитировать что-то вроде «Очень приятно, царь», «Я требую продолжения банкета!» и пр.» [4]. Русские литературные и киноцитаты – неизменная примета современной публицистики, в том числе и зарубежной.
Цитирование может иметь разную направленность в зависимости от политических пристрастий цитирующих. При этом цитация может быть прямой и скрытой («Холодный январь 2013-го»), в том числе и транслитерированной, а у прибегающих к помощи цитат авторов могут быть разные прагматические установки. В целом же подобная цитация свидетельствует о том, насколько органично концепты и формулы русской культуры вписаны в языковое сознание жителей русского лингвогеографического ареала.
На фоне языковой глобализации посреднические функции русского языка кажутся оттесненными на второй план, однако многие из них остаются востребованными. Глубинные связи языков и культур проявляются не только вкраплениями русизмов в иноязычную речь, но и в преднамеренном или непроизвольном использовании формул русского языкового сознания – в цитации, в прецедентных словах и высказываниях. Цитирование, извлечение цитаты из памяти – знак того, что концепты русского лингвокультурного фонда являются частью языкового сознания авторов-билингвов.
Литература 1. Валгина Н. С. Активные процессы в современном русском языке: Учебное пособие для студентов вузов. – М., 2001. – с. 112.
2. Крысин Л.П. Иноязычное слово в роли эвфемизма. // РЯШ. – 1998. - №2. – с.71–74
3. Лексикон загального та порівняльного літературознавства. / За ред. А.Волкова та ін. – Чернівці: Золоті литаври,2001. – 636 с.
4. Режим доступа:
http://www.odnako.org/blogs/show_24590/ 
